Поветлужье - Страница 74

Из полезных новостей была весть, что половецкий хан Аепа Осенев решил расширить сферу своего влияния, пойдя походом на Волжскую Булгарию, с коей и до того враждовал нещадно. А вот чем закончилось то мероприятие и закончилось ли, сказать Онуфрий не мог, поскольку дела свои в Бряхимове сделал быстро и тут же убежал от греха подальше. Хан же тот кыпчакский приходился как бы не тестем Юрию Владимировичу, князю Суздальскому и Ростовскому. И тот всячески поддерживал его в этих устремлениях, особенно после того, как булгары десять лет назад в 1107 году пожгли и разорили окрестности Суждали. Однако поддержка была только на словах, в поход с половцами князь не собирался, ограничиваясь строительством укреплений по Клязьме, чтобы более никто наскоком врасплох суздальскую землю не застал. Ни булгары, ни родственнички с Рязани и Мурома. Сразу после битвы у второй столицы княжества, где как раз и проживал князь Юрий, при впадении в Клязьму реки Лыбедь, на месте существовавшего там поселения заложен был город Владимир, о котором даже Михалыч, не интересовавшийся ранее историей, был много наслышан. Они уже давно вместе с Вячеславом выяснили, что попали аккурат в начало XII века, точнее в 1117 год от Рождества Христова или 6625 год от сотворения мира. Еще более ста лет осталось до монгольского нашествия, однако это был тот век, когда Русь оказалась растерзанной непрекращающимися княжескими усобицами, из-за которых и оказалась совершенно бессильной перед монгольской военной машиной, закаленной постоянными войнами с государством чжурдженей, с Хорезмийским султанатом, половцами... Не была бы Русь раздроблена, может и остановила бы нашествие. А может, и нет. Однако, впереди точно были нелегкие времена, тень от крыла которых вполне могла задеть и Поветлужье.

И от того Михылыч впитывал, как губка, все имена, даты, города, о которых как бы мимоходом упоминали гости, точнее гость по имени Онуфрий, один за всех распинавшийся перед хозяевами глухой веси, и высказывавший догадки, как будто бы сам видел все своими глазами. Воевода уже пару раз ненароком поморщился в сторону своего полусотника, показывая, что ему не нравится сей обрюзгший тип, гонором своим превосходящий всех, за столом сидящих. Однако сами пригласили, теперь будьте добры хлебать полной ложкой то, что зачерпнули.

Идиллия прервалась, когда в дружинную избу бочком протиснулся Мстислав. Бледный, мучительно улыбающийся, тот прямиком прошел к воеводе, при этом страдальчески посматривая на Михалыча. Полусотник сразу напрягся, а после того, как Трофим после тихого доклада вестника взял братину и восславил новгородских гостей, его мысли приняли совсем дурной оборот. Однако принял медовую чашу он, покачиваясь и с легкой улыбкой на устах, сползающей время от времени в сторону. Восславил намечающуюся дружбу, выгодную торговлю, братство меж народами и мир во всем мире, то есть произнес порядком замусоленный тост, последнюю часть которого и во времена его молодости никто не понимал, хотя каждый и поддерживал. Отпив глоток и облившись в конце медом, Михалыч невнятно буркнул, поддернул гашник и выскользнул наружу. На устах новгородских гостей промелькнули сочувствующие улыбочки привычных к возлияниям сотрапезников, и они вернулись к питию и закуси. Иван же пробрался наружу и сразу столкнулся с Мстиславом. Тот стоял около двери в подклеть с подрагивающими плечами. Увидеть такое от вечно спешащего и понимающего с полуслова предводителя переяславской пацанвы было для Михалыча подобно удару. Подойдя к нему и прислонившись рядом к стене, полусотник нервно спросил:

- Славка, - голос сорвался на хрип, - что случилось-то? Кто-то попался, али досталось кому?

- Радка... Радка там, дядя Ваня... - всхлип вместе с появившимися слезами Мстислав прервал в зародыше и уже четко доложил, - на ушкуй не пустили нас. Да мастеровой новгородский, аже на берегу при свете костра копался, кувшин с медом у меня выхватил и заглотнул оттуда. Смеется, а сам за плечо меня сжал и шепчет тихо... Молвит, девку ниже по течению купец с отроком беспамятным прихватил, издеваются над ней и сильничает сам купец, проверь, ваша ли? А опосля громко так закричал, абы я нес кувшин на ушкуй к нему и подталкивает меня на сходни. - Мстислав коротко сгибом локтя обтер лицо. - Захожу я вглубь, занавесочку откинул, под тент ныряю, а там Радка сидит полуголая и качается, смотрит на меня и качается, в глаза мне смотрит и не узнает, а глаза... такие... как не от мира сего. И за руку кого-то держит... Меня дале не пустили, прогнали сразу. Радка это, Радка... Стой, дядя Вань, - Мстислав дернул бледного, вскинувшегося полусотника за локоть, - воевода наш коротко шепнул мне, аже ты не это... не дергался. Памятуешь, яко ты ратникам отякским выкрикнул? Он ништо другое не сказывал, токмо тебя остановить, когда ты встрять пожелаешь, да Сваре остальное обсказать. А ратников там поболее полутора десятков, всяко поболее, посменно на берег сходят. Да и сам ушкуй, как Свара сказывал, не в пример обычному речному ...

На плечо полусотника легла тяжелая рука в кольчужной сетке:

- Все верно, на морской чем-то смахивает, токмо днище яко у речного. Я отправил второго вестника к отякам... и к остальным вашим, - Свара сочувственно смотрел на Михалыча, - борзо придут, не сумлевайся. Сей час ушкуй их на копье брать невместно. Пока со стороны веси добежим, те мигом отчалят. Да и броней в достатке нет, абы под стрелами их стоять, а самим пускать боязно, попасть в отроков можно. Тут числом надо брать и на реку им нашей лодьей путь застить. Аже ты переиначишь, твоя воля, токмо мыслю, перед рассветом брать их надобно, да и слова воеводы дождаться сперва.