Поветлужье - Страница 65

Все это Агафья вспоминала, доя корову, разжигая дрова в очаге под навесом, да грея воду в небольшом котелке, который Любим выковал еще в переяславской земле и который ценился более всего в ее хозяйстве. Подумалось, что вот у лекаря уж чудо так чудо, а не котелок. Здоровенный, да ровный какой, а если начистить его песочком, то и смотреться можно...

С того дня, как Вячеслав отослал ее на помощь Радимиру, прошла почти неделя. Пока она тут одна, но вечор этот... каран..тин, сняли... То есть тряпку эту черную, что на жердине болталась, убрали и ход всем из веси и в весь дали, так что ныне бабоньки из леса должны подойти. Не токмо ей тут упираться, мужикам обеды готовить, да обстирывать их. Выздоровевших то ужо третий день, как по домам распустили, и более заболевших не было. Слава Всевышнему, токмо двух мужичков схоронили от мора того, да на болоте пятеро старух представились. Вячеслав сказывал, если бы мужички сразу к нему пришли, то может, с ними все и обошлось бы. И у всех теперь наказ такой, ежели заболел чем, то сразу к нему, неча эту... заразу то разносить... А сам лекарь к отякам в новую весь подался, тоже у них там что-то началось, да травница у них есть, вот с ней то на пару и лечит. В первый год как обосновались, бабоньки о ней вызнали, да только ходу к тому гурту не было по их малым бедам то, неохотно к себе отяки пускали. А от больших до последних дней господь хранил, да травница от таких бед и не спасет... А вот с лекарем и выдумают поди что...

Ну да ладно, чуть посветлело вроде, надо скотину на пажить выгонять, соскучилась, поди по травке зеленой. Внутри тына то все до землицы пощипали, как осада была, да старое сено пользовали, что с зимы осталось. А последнюю седмицу пробавлялись только тем, что охотнички около веси накосят, да к воротам снесут. Запрет строгий был... Агафья открыла ворота хлева и вывела кормилицу на улицу. Там уже подтягивалось к воротам стадо, подгоняемое, за неимением баб, степенными отцами семейств. Хм... степенных... Что-то некоторых из них последние дни шугали почем зря. Трофим Игнатьич из людинов то семь мужей отобрал и начал их бою учить, яко отроков малолетних. И в хвост и в гриву их гонял, возились они и с железяками своими, и с мечами деревянными, на ночные дозоры воевода их ставить начал. И эти... игрища какие-то устраивать начнут, сказывают, с нынешнего дня. Кто кого одолеет, отяцкие мужи с новой веси али тутошние. Бить, однако, токмо деревянными мечами можно, да стрелами, что на белку. Но уж ежели попали - падай, а то потом Трофим Игнатьич кнутом отходит... Да только бесовские это игрища, мужи что дети, и деревянными то мечами друг другу кости переломают... Вздохнув, Агафья посмотрела на открывающиеся ворота из веси, поздоровалась с пастухом и похлопав напоследок буренку, направилась к колодцу, благо бадейку с собой захватила.

И тут-то ее сердце захолонуло... Из-за ворот, с краю дороги, отделилась большая кочка полусухой травы и тихонько поползла между нехотя расступающейся перед ней скотиной. А за ней вторая и третья... Пересекая черту ворот, один из торчащих пучков откинулся и на Агафью сверкнули страшные глаза на темном лице... Господи, пронеси, леший кажись... И утренний воздух сначала нарушился глухим стуком упавшей под ее ноги бадейки, а потом разорвался визгом испуганной, но не сломленной женщины:

- Ратуйте, люди добрые! Нечистая сила в весь забралась! Оружайтесь, чем бог послал, гони ее в шею!

И несчастная бадейка была поднята, доставлена до места назначения и с размаху опущена прямо на эти бесовские глазищи.

- Твою мать! - под грохот разлетевшихся деревянных плашек, темное пятно мрака поднялось с дороги и уставилось на атакующую фурию, - Ну ты, Агафья... ну ты... ну ты прямо шторм и буря в одном флаконе! Робяты, берите весь, кончила нашу маскировку эта сердитая тетка! - Михалыч махнул рукой поднимающимся за ним отякам. Спустя мгновение очумело глядевший с вышки дозорный ойкнул от попавшей ему в грудину тупой стрелы и игрища по взятию на копье сонной веси начались.

***

Второй пуск колеса прошел как-то буднично и без затей. Перекрыли толстой тесаной доской часть огромного оконца, оставленного в середине верхних бревен запруды для перелива и вода пошла по желобу. Напор воды стронул колесо рывком с места, наполнив первый карман. За первым наполнился второй, третий и колесо, наконец, заползло, вращаясь осью в пазах дубовых бревен, щедро политых дегтем. Сначала Николай хотел подключать планируемые механизмы к водяному колесу через жестко закрепленные деревянные шестерни. Потом подумал, что механизмов будет много и если включать их сразу все, то это только их лишняя амортизация, да и полезная мощность колеса будет тратиться впустую. Однако как мобильно подключать ту же глиномешалку к вращающейся оси через деревянные зубья никак придумать не мог. В голове сразу вспыхивала картина выламывающихся зубьев и расшатанных механизмов. Николай долго ходил по берегу, и даже хотел подсоединить только одно устройство, а все усовершенствования отставить на время. Однако потом все-таки сообразил, как наладить соединение на ходу, и даже плюнул от огорчения из-за того, как нелепо он хотел подойти к проблеме. Все гениальное просто, и для подсоединения достаточно на главный вращающийся вал надеть что-то вроде толстого колеса или барабана, соединенного со своим тезкой от подключаемого механизма широким ремнем из кожи. Между ними нужно закрепить промежуточное колесо, отодвигаемое в сторону системой рычагов. Причем желательно, чтобы барабан от механизма был сверху, тогда ремень будет свободно болтаться только на нем, особо никого не задевая. Пока этот кожаный пояс не натянуть, мощность с вала передаваться не будет, а как только средний бочонок оттянуть в сторону, то натяжение ремня передаст вращение механизму. Обычная система, как у сцепления.