Поветлужье - Страница 69

***

Радка до сих пор не могла придти в себя после оплеухи, которую ей закатили в первые же минуты. Как же нелепо они попались... Когда зашуршали кусты, то она подумала, что это возвращается Тимка и даже не повернула голову. Но спустя мгновение увидела, как вскакивает отец, тянется за луком... и падает, получив плашмя мечом по голове. И тут же сама летит на землю от толчка в спину, с нее слетает шапка, коса бьется как живая по земле. Подняться, убежать... быстрее... А! Сильный рывок за косу и боль по всему лицу от руки в кольчужной рукавице. Не успела, не успела, все... а Тимка на свободе... Спаси его Господь...

Сознание вернулось только в лодке, где она лежала со связанными сзади руками и затекшими от тех же пут ногами. Сколько уже плывем? Час? Два? Сутки? Не помню... Сверху послышались голоса и, наконец, долбленка ткнулась носом в прибрежный песок у обрывистого берега. Кто-то потащил ее из лодки, вскинул на плечо и понес в лес. Жесткое окольчуженное плечо било по ребрам и под них, вызывая судорожные спазмы боли и невольные вскрики сквозь прикушенные губы. Мгновение полета, рывок за косу и земля встретила ее мягкой хвойной подстилкой и узловатыми корнями елок, попавшими прямо на бедро. Ах, чтоб тебя... Отошел, теперь можно и выдохнуть, попытаться расправить затекшие конечности...

Путы с нее сняли примерно через четверть часа, воткнув острый колышек в середине поляны и привязав к нему короткой веревкой руки, бросили кусок утки, ей же и зажаренной еще на стоянке, поставили туесок с водой. Старший, ударивший ее воин даже кивнул на кусты, предлагая сходить по нужде, если хочет. Мотнула головой. Не хочу... Подняла голову... Вестимо, буртасы сбежавшие... Насиловать не будут, уж больно равнодушно смотрят, мала для них, видать. А совсем болезных этим у них вроде нет... В наложницы повезут, продадут у булгар на невольничьем рынке и прощай, родимая сторонка... Сердце аж захолонуло от тревожного чувства возможной потери. Еще раз огляделась... Трое воинов сидели около огня, спрятанного в яме вырванной с корнем огромной ели. С реки то и не заметишь, слишком слабые отблески по верхушкам деревьев... О, Господи, о чем я, неужто помощи какой жду?

Двое из воинов легли спать рядом с костровой ямой, третий ушел куда-то в подлесок, а для нее следующие два-три часа прошли в нерадостных размышлениях, Отец мечом получил, правда, плашмя по голове, может выспросить что хотели, а может меч так пошел... Прирезали ли потом, али жив он? Очнулся ли? Ох... сколь вопросов и нет... не будет на них ответов. Голова и шея болели невыносимо, Радка прислонилась ею к свежему березовому колышку. Слышала, что дерево боль с человека снимает, сними и ты с меня ее, колышек березовый... Стало немного прохладно, ногами закопалась в хвою и сверху еще надвинула листву, хотя и знала, что от земли потянет холодом и вытянет у нее этот холод все силы... Теперь уж все одно... Жалко, что Тимку не увидит уж более, по нраву он ей пришелся, легко с ним, ну да ладно, видать судьбинушка такая... Судьбинушка? Не уйдешь от нее, говорят... А какая она? А если на меч броситься, али в воду упасть связанной? Так это может и будет моей судьбой? Глаза вспыхнули... Будь что будет. Не хочу жить вдали от лесов родных, рек прозрачных, ужо суждено будет, так тут в землю уйду... Только осторожно надо, повернуться, будто во сне. Буртас то старший первый час на нее поглядывал иногда, да и сейчас спит сторожко. Ох, кол то даже не шелохнется... Все равно, лягу вокруг него и буду по чуточки тащить...

Через час мышцы спины болели невыносимо, хотя казалось, что кол уже начал поддаваться. Но кисти рук уже один раз сводили судорогой, и в голову закрадывалась предательская мысль - да зачем все это? Все равно поймают, да накажут. Может потом прыгнуть с лодки? Так будет легче умереть, просто надо отложить чуть-чуть усилия, сделать все после, утром... Но прожгла мысль, а как же Тимка? Он так же поступил бы или сражался до конца, каждое мгновение? И опять содранные в кровь ладони тащили ненавистный колышек из земли... Иногда казалось, что прошла вечность, но судя по ночному светилу, минуло всего лишь час или два... Наверное... Чу, что за вскрик в глубине леса? Или это волчара настиг свою добычу и она так жалобно всхипнула в свой смертный час? Однако, почти неслышно за спиной поднялся тот, давешний буртас, что подглядывал за ней, и скользнул в ночную тьму. Опять потекли мгновения, одно за другим. Нужно не шевелиться, замереть, дышать так спокойно, будто спишь, вдруг он вернулся и смотрит на нее из тьмы? Тишина...

Неожиданно совсем рядом, за спиной, треснул сучок, и след за ней раздался гулкий щелчок тетивы! Этот звук она ни с чем не спутает. Это новый Тимкин самострел, который ему вручил полусотник за свое спасение. Ноги сами дернулись и она через мгновение стояла на колене, держась обеими руками за злополучный кол... Тимка стоял спиной к ней, заряжая самострел, а в яме, вскинув к горлу руки, хрипел один из буртасов. Предательские слезы сами хлынули из глаз:

- Тимка, Тимка, ты пришел, - Радка бессильно опустилась на землю.

- Второго я завалил, не бойся, - не поворачиваясь еще к ней, Тика продолжал возиться с непослушным самострелом.

- Третий... был третий, - прошептала она.

- Что? - вскинулся Тимка.

И тут же в кустах затрещало и через поляну тенью ринулся буртас, вскидывая меч по направлении к Тимке.

- Тимка, сзадииии! Неееет!!! - Радка нечеловеческим усилием потянула кол из земли, от чего тот выскочил, и она пошатнулась, запрокидываться назад. Однако все-таки вывернулась от притянувшей ее земли и бросилась наперерез буртасу. Тимка уже поворачивался, но еще судорожно пытался взвести самострел, наступив ногой на рычаг, а рукой орудуя "козьей ножкой". Радка, видя, что не успевает, оттолкнулась обеими ногами и стремительным броском, выпростав вперед руку с колышком, прыгнула вдоль земли на бежавшего мимо нее буртаса... Тут же последовал щелчок взведенной тетивы и Тимка выпрямился с уже наложенной на самострел короткой стрелой, однако темное лезвие уже летело ему прямо в живот...