Поветлужье - Страница 11


К оглавлению

11

   - Да что ты бред то несешь, Михалыч! - сразу отрубил Николай, - какое рядом Суздальское княжество, какое Рязанское? Половцы, черемисы какие-то? Этот парнишка просто сбрендил в своих лесах. У этих лесных охотников история застыла на месте татаро-монгольского ига, и они ее рассказывают своим внукам и правнукам! Они из леса тысячу лет, наверное, носа не показывали! Хрень собачья!

   - За что взял, за то и Вам продаю! - повысил голос Михалыч, - а придумать такое в своем состоянии и при таком раскладе он не мог. Что скажешь ты, Вячеслав?

   Тот пожал плечами:

   - Что тут скажешь? Это ребятня забегает сейчас с горящими глазами. Как же, такое приключение! Потом будет что рассказать ребятам из класса. Сначала в тайге заблудились, а потом такое! - Вячеслав посмотрел на радостно заулыбавшихся мальчишек - Только вот боюсь, что заблудились мы конкретно. А с учетом чудес, которые нас преследовали с самого начала, думаю, что обратно домой нам скоро не попасть.

   - Люди у нас в лесу, случалось, пропадали... - добавил Михалыч, - что уж происходило, один бог ведает. Вот и мы, судя по всему, тоже... попали в историю... Не дай бог, конечно. Но готовьтесь к самому неожиданному... И ты не шуми, Степаныч. Никто выводов пока не делает, может все и образуется, а пока... программа минимум - донести в целости и сохранности охотника к их стоянке, предварительно подождав, покуда он оклемается... если конечно оклемается. А потом организовать поход на Ветлугу. Посмотрим, что за весь такую они там поставили...


Глава 4



   На второй день пострадавший начал, не приходя в сознание, стонать и под вечер открыл глаза. Приподнял голову, отчего сползла примочка с настоем цветков ромашки, собранных рядом и наложенная Вячеславом на активно подсыхающие раны на лице. Обвел осоловелыми глазами вокруг себя, остановился на лице сына и успокоено откинулся обратно.

   - Ну вот, очнулся, а ты боялся, что не оклемается, - засуетился вокруг больного отрядный ветеринар, обращаясь к Радиславу, - Ничего, будет жить, если не помрет... Да шучу, шучу я, - поправился сразу Вячеслав, углядев встревоженное лицо отрока, понявшего смысл его слов. - Не боись, если глаза открыл и в сознание пришел, то значит, что все в голове на место встало. Поправится.

   Радислав после этих слов немного успокоился и начал откликаться на задаваемые ему вопросы. А откликаться было на что, потому как народу вокруг делать было особо нечего, и тот активно выспрашивал парня про его житьё-бытьё. Понимали его с середины на половину, но от этого не стали менее активно задавать вопросы. Сам он тоже спрашивал, в основном его интересовала одежда незнакомцев, ружья, назначения которых он не мог понять и вопросы... эээ... религии. Его просьбе перекреститься сразу последовали Николай с Тимкой и, немного погодя, Михалыч. Причем сделал он это двуперстием, оценив недоуменный взгляд Радислава, брошенный на первых двух христиан, а достав вслед за этим крестик на шнурке, еще и заслужил одобрительный кивок. Вовка в это время отсутствовал, а Вячеслав его просьбу проигнорировал, занимаясь больным. Также удивлялся он отсутствию бороды у мужиков. Подбородки, конечно, заросли щетиной, кто же в тайге будет бриться? Но по сравнению с окладной бородой его отца это выглядело как-то несолидно...

   Дел не было, поскольку едой они неожиданно оказались обеспечены, - охотники перед самым столкновением с медведем завалили сохатого, из-за которого, возможно, у них и разгорелся спор с мохнатым хозяином. Завалили двумя стрелами, одна из которых торчала в нижней трети груди, а вторая в шее. Михалыч с Радиславом после упомянутого чаепития занялись его разделкой. Лося перевернули на спину, закрепили его в таком положении лежащими неподалеку бревнышками, а потом егерь начал разрезать шкуру от гортани до кончика хвоста, а парень - пялиться на его нож, не сводя с того горящих глаз. Затем все-таки помог вспороть кожу ног и, соединив разрезы, взялся стаскивать шкуру. Содрав ее и расстелив, вспорол брюшину, вытащил желудок, подрезал на шее пищевод с трахеей и через отверстия между ребрами вытащил все это в грудную клетку. Оттащил внутренности в сторону и там уже отделил на траве съедобные части, завернув их в подросшие листья то ли лопухов, то ли другого какого растения. Все это молодой охотник проделал, едва не свернув себе шею в сторону отошедшего к костру Михалыча. А по завершению церемонии разделки, егерь торжественно преподнес Радиславу свой нож в подарок, от чего тот густо покраснел, поняв, что фактически выпросил оный предмет своими пламенными очами, но от дара отказываться не стал. Командир же объяснил потом, что оный ножичек специально выпростал наружу для этих целей, а свой рабочий, принесенный еще с армии, не собирается никому дарить или менять в сложившихся условиях. Пригодится еще. А парнишка же, видя, что об отце его заботятся и, окончательно растаяв от вожделенного подарка, перестал обращать внимание на необычный вид незнакомцев, а уж признав в них христиан, перестал скрывать все подробности их похождений и переселения в данную местность. Не все из речи Радислава было понятно, но через некоторое время ухо уже привыкло к славянскому наречию и большинство его слов, хотя и не все, постепенно стали укладываться на привычные понятия и выражения.

   Причиной ухода переяславцев с княжества было несколько. Во-первых, непрекращающиеся половецкие набеги, приносящие с собой разоренные деревни в округе, пепелища и смерти родичей. Несмотря на удачные ответные карательные рейды в последнее время, несмотря на породнение княжеских семей с половецкими ханами и использовании степняков в княжеских разборках, покоя на границе переяславского княжества не было. Половецких орд в степи насчитывалось более дюжины, а уж более мелких куреней, не входивших в крупные племенные союзы, и того больше. Незамиренные родством или мечом степные грабители совершали стремительные рейды, грабили, убивали или уводили в плен захваченное население, продавая его на рынках Крыма или обратно на Русь за выкуп. Поэтому, община (а именно так перевели слово "вервь", употребленное Радиславом ) в составе нескольких весей, скрепленных родственными связями и являющимися вольными людьми, не обремененными никакими долгами перед князем, кроме ежегодного урока и воинской повинности в качестве пешего войска, решила бросить полусожженные после очередного набега хозяйства и уйти на поселение в сторону Суздальского княжества на северо-восток. Второй причиной была смерть ранней весной переяславского князя Святослава Владимировича.

11